Мезенцефалон - Страница 35

Дальше менты стали проводить досмотр, который заключался в том, что каждого поставили лицом к стенке, заставили поднять руки и стали возбужденно шарить по телу, пытаясь найти, видимо, наркотики, оружие или взрывчатку. Ничего подобного ни у кого не было. Найденный у меня складной нож на холодное оружие не тянул, поэтому его тут же изъяли на всякий случай, к чему я давно привык. Нож у меня всегда менты изымают, а я на следующий день покупаю новый. Такая у нас совместная традиция.

Досмотр мне не очень понравился, и я совершенно рефлекторно послал крысу в жопу. Заметьте – не на хуй. А интеллигентно и индифферентно, даже не сильно злясь, – в жопу, чему менты очень обрадовались и сразу стали писать какую-то бумагу о сопротивлении, оскорблении при исполнении и прочих ужасных вещах. Я стал препираться. Все это привело к тому, что всех музыкантов уже отпустили, а меня задержали, все время нудно спрашивая, куда же я послал доблестного защитника общества. Им, видимо, это было очень важно. Одна крыса держала шариковую ручку над бумагой, пытаясь тут же туда вписать с моих слов место назначения. Но я не стал им помогать. И не повторил фразу. Отчего они просто меня пробили по своим базам, ничего не нашли, заставили раздеться до пояса, осмотрели тело на предмет проколов и татуировок и, разочарованно вздохнув, отпустили. Не нужен я им был. Поскольку пьян я был не в говно, денег у меня было мало, и потрошить меня не было смысла. Крысы всегда чувствуют запах жареного, а я такого не источал. Серо-голубые сели ждать настоящую добычу, послав одного из своих на поиск. Туда, наверх, к свету, где среди толпы нормальных людей обязательно попадется сильно выпивший, набитый купюрами человечек, некстати сегодня спустившийся в метро. Лучше б он в этот день взял такси. Что поделаешь. Судьба над всеми нами смеется, показывая белоснежные клыки, с которых капает кровь.

А меня ждали. И неформалы эти, и две девушки. Одна Аня, а вторая, по-моему, Лена. Впрочем, не важно. Они из метро вышли и у ограды сквера расположились. Я им, как их отпускали, шепнул, что долго не задержусь. Могли они, конечно, и уйти, не глядя, – кто я им, так, посторонний. Но решили они меня подождать, возможно, из солидарности. Все ж таки в одном крысятнике нервничали.

Вечер еще не наступил. Но солнце присело изрядно, и все в такой оранжево-золотистый цвет окрасилось. Тепло, роскошно по-летнему, ветра нет, бабочки летают (сколько они там живут – недоразумение одно, несколько дней, зато всласть), трава мягкая изумрудная в сквере, и на ней молодежь разлеглась, как сельдь, лениво, блядь, плавниками шевеля.

А мы далеко-то и не ушли. Только лишь из зоны ответственности метрошных ментов. В сквере у Оперного театра места много. Скажем так, мы отдалились от метро на расстояние отвращения, а до самого Оперного не добрались, потому как там асфальт с бетоном и вообще место культурное и нечего там «Ленинград» орать. И получилось, что мы среди кустов сирени и неких яблонь на изумрудную траву упали, а видно нас было лишь слегка. Народу в компании почему-то прибавилось. Но и пойла тоже. Кто-то водку принес, кто-то за пивом сбегал. Временные компании – либо крупные проблемы из-за недопонимания, либо никаких вообще проблем, ибо делить нечего в принципе. Лето, зелень, лепестки, девушки. Гитара, флейта. Водка из пластиковых стаканов, запиваемая пивом, что однозначно ведет к коме, если неумеренно. И как-то мир повернулся к нам доброй стороной. И несмотря на то, что мы еще орали прямо в центре города неподобающие песни, ссали непосредственно в ухоженную сирень и вообще вели себя развязно, нас никто никуда больше в этот день-вечер не забрал. Потом нам надоело петь громкие песни, потянуло на тихие, потом стемнело, и я стал с Аней, если не ошибаюсь, целоваться, а Лене, если опять же не ошибаюсь, гладить загорелые гладкие ноги.

Вот ведь природа человеческая. Всегда все одинаково. Где бы ты ни бухал, и что бы ты ни пил – ближе к концу пьянки просыпается сексуальность и толкает на подвиги. То есть сексуальность вроде и раньше присутствовала. Но ее тормозила собственная трезвость и отвлекающая от продолжения рода обстановка. А когда смеркается снаружи и кружится в голове, то тормоза снимаются сами по себе, и ты целуешь девушку, годящуюся тебе в дочери или, как минимум, племянницы. Впрочем, как говорят во всегда мудром народе – хуй ровесников не ищет. Много раз я это замечал. Причем не ищет он в обе стороны. И молоденькая сгодится. И старенькая тоже ничего. Пойдет. Если есть взаимная симпатия или что-нибудь вроде нее.

Целования и возлияния привели к тому, что мы снялись с якоря и втроем через магазин попали ко мне в офис. Куда делись остальные неформалы с дудками, откровенно не помню. Возможно, мы просто смылись незаметно или молодежь пала на газонах от рук (или чего там у него) алкоголя, а мы не стали их будить.

Преимущества съема площади под контору не в специализированном офисном здании, а в обычном жилом доме на первом этаже очевидны. Во-первых, ты сам себе хозяин. Когда хочу, тогда и нахожусь. При этом меня не касаются выходные и праздники. Никакой хмурый охранник не придет и не попросит освободить помещение. Плюс – ты имеешь удобства под боком и можешь принимать ванну прямо, можно сказать, на рабочем месте. Пить-закусывать тоже можно никуда не бегать, потому как кухня в наличии со всеми холодильниками и электроплитами. Угловой раскладной диван позволяет спать вдвоем, а равно и втроем. Впрочем, вчетвером и вшестером в офисе тоже можно устроиться, если сдвинуть столы, – проверено. В общем, нора еще та. Только поутру надо не полениться привести помещение в порядок, а то ранний посетитель-клиент-коллега может не понять всей глубины разврата и широты дебоша.